Library.Ru {2.3} Читальный Зал




Читателям   Читальный зал   Илья Туричин

Илья ТУРИЧИН

Приключения октябрёнка Васи Сомова в прошлом

Оглавление

Глава первая. Ещё ничего такого не происходит, только Вася находит кругляшок
Глава вторая. Появляется двуглавый орёл, и капают пустые слёзы
Глава третья. Вася знакомится с Минькой и выясняет, куда он попал
Глава четвёртая. Головы орла пробалтываются
Глава пятая. Минька с трудом верит Васе, а Ворона открывает тайну двуглавого орла
Глава шестая. Купеческий сын мало каши ел
Глава седьмая. Полицейский пристав бьёт мух, а Васю сажают в холодную
Глава восьмая. Головы орла не теряют надежды, а Вася надувает городовых
Глава девятая. Генерал напрасно шумит
Глава десятая. Вася и Минька встречаются с царём
Глава одиннадцатая. На волшебную монету падает третья Васина слеза
Глава двенадцатая. Вася вернулся, а тайна осталась
 
  Эта сказка про обыкновенного мальчика, такого же, как ты.
Звали его Васей Сомовым. Учился Вася во втором «А» классе и, как все второклассники, был октябрёнком. У него была обыкновенная стриженая голова со светлой челкой. Обыкновенные серые глаза. Обыкновенный нос. А на носу обыкновенные веснушки. В общем, если перемешать Васю Сомова с другими мальчишками, его и не отыщешь: все стриженые, все с чёлками, у всех веснушки.
Так почему же я хочу рассказать именно про Васю?
А потому, что с ним приключились удивительные приключения.
Нашему Васе случайно попалась в руки волшебная монета. Да-да, волшебная. Я знаю абсолютно точно, что один раз в сто лет такая монета чеканится. Её не отличишь от других. Но если с ней проделать то, что проделать полагается, – начинается волшебство.
Впрочем, не будем забегать вперёд. Ведь ни одна сказка не начиналась с середины или с конца. У каждой есть своё начало.
 

Глава первая. Ещё ничего такого не происходит, только Вася находит кругляшок

Жил да был октябрёнок Вася Сомов.
Это ты уже знаешь. А вот где он жил да был?
Есть на окраине города деревня. Автово. Это только так говорится: деревня. По привычке. А на самом деле Автово – целый город.
Улицы прямые. Дома высокие. А дворы – просто загляденье, сады. Хочешь на турнике подтянуться – пожалуйста. Хочешь хорошую книжку почитать – садись на скамейку в тени, читай.
Однажды весенним вечером играл Вася во дворе с ребятами в прятки. Спрятался в дальнем углу за водосточной трубой и стал ждать.
Вдруг над самой головой что-то зашуршало, заскреблось о железный подоконник.
Глянул Вася вверх – на карнизе сидит старая седая ворона. Склонила голову набок и глядит на Васю.
Всех ворон, каких мне в жизни доводилось видеть, звали Яшками. И эту звали Яшкой. Была она очень умная. Только что говорить не умела. А жила в школьном живом уголке и летала куда хотела.
– Яшка, – сказал Вася шёпотом. – Убирайся. А то меня найдут. Мне водить придётся.
Ворона сердито постучала клювом по железу и, захлопав крыльями, улетела.
Вася вздохнул и от нечего делать взглянул себе под ноги.
В трещине асфальта зеленел какой-то кругляшок.
Вася готов был дать самое честное октябрятское слово, что здесь никогда раньше не было трещины, не впервой он за этой трубой прячется. А уж кругляшок и подавно сразу заметил бы.
Вася очень удивился, присел на корточки и только протянул руку, чтобы взять кругляшок, как тот уж оказался в его ладони. Словно бы ждал Васю и сам прыгнул.
Вася и про игру забыл. Стал находку рассматривать. Но тут в окно выглянула Васина бабушка и позвала ужинать.
Вася сунул кругляшок в карман и побежал домой, крикнув, как полагается:
– Чур, не играю!
А кругляшок так и остался лежать в кармане рядом с металлическими шариками от подшипника.
 

Глава вторая. Появляется двуглавый орёл, и капают пустые слёзы

На другое утро Васю разбудило солнышко. Оно забралось в окно и стало считать веснушки на Васином носу.
Папа и мама уже ушли на работу.
Бабушка хлопотала на кухне. Варила манную кашу.
Вася быстро надел брюки, вельветовую курточку, ботинки и попробовал было потихоньку ускользнуть и от бабушки и от манной каши во двор – погулять. Но бабушка заметила его.
– Встал уже? – спросила она, не поворачивая головы.
Надо же! Без очков ни одной буквы в газете не разберёт, а всё видит!
– Ну, встал.
– А встал, так иди умойся.
Вася потоптался немного, потому что умываться не очень-то любил. Потом медленно побрёл в ванную. Там он вспомнил про вчерашнюю находку.
Кругляшок был тяжёленьким, шершавым и позеленевшим.
Вася сунул его в струю воды – отмыть. Брызги полетели во все стороны.
– Не балуй с водой! – сердито сказала бабушка на кухне.
«И всё-то она слышит», – вздохнул Вася и стал умываться.
На кухне он покосился на манную кашу, которую не любил ещё больше, чем умывание, и протянул бабушке кругляшок.
– Во я какую штучку вчера нашёл.
– Ешь кашу. Ешь, ешь. А пока ты ешь, я твою штучку погляжу, – сказала бабушка, взяла у Васи кругляшок и водворила на нос очки.
– Эге... Царский пятачок. Монетка.
– А почему она зелёная?
– А ты ешь, ешь... Это время на неё свои следы наложило. День за днём, год за годом, – тихо, немного нараспев сказала бабушка и вздохнула. – Вот она от времени и позеленела. Человек седеет. Медная монета зеленеет. Вот видишь, Васенька, на этой стороне царский герб – орёл с двумя головами.
– Не вижу, – сказал Вася.
– Ну, правильно. Я этого орла угадываю. Потому что в детстве такие монеты в руках держала. А на твоём пятаке время всё закрыло. Год за годом, день за днём. Человек морщинится, медная монета стирается, – снова вздохнула бабушка. – А ты ешь, ешь.
Вася, сам того не замечая, съел всю кашу.
– А теперь – делать уроки, – сказала бабушка и вернула Васе монету.
– А гулять?
– Потом и гулять пойдёшь.
Вася нехотя побрёл в комнату. Там он высунулся в окно. Во дворе ребята играли в пятнашки.
"И что я за разнесчастный человек! Гулять – не пускают. Умываться – заставляют. Манную кашу – подсовывают".
Васе стало жалко себя. И сами собой из глаз его выкатились слёзы. Не солёные, не горькие, а пустые.
Одна слеза, самая крупная и самая пустая, сбежала по щеке и упала на старый пятачок.
Шлёп!
И Васе вдруг показалось, что заплесневелый, потёртый орёл вздрогнул.
Не успел Вася удивиться, как по щеке сбежала другая точно такая же слеза и – шлёп! – тоже упала на монету.
Монета стала быстро светлеть.
Слёзы на Васиных глазах сразу же высохли. Пустые слёзы быстро сохнут.
А монета совсем посветлела, сверкнула, словно молния.
У Васи закружилась голова. Он закрыл глаза ладонью и, чтобы не упасть, прислонился к подоконнику.
 

Глава третья. Вася знакомится с Минькой и выясняет, куда он попал

Когда Вася открыл глаза, он увидел перед собой не окно, а поленницу дров. Откуда она взялась?
Вася потрогал дрова. Они были мокрыми. Вася поднял голову, чтобы взглянуть на потолок. Потолка не было! А было серое небо, и моросил дождик.
Вася тряхнул головой. Сейчас всё исчезнет и он снова окажется дома, в комнате, возле окна.
Открыл глаза – небо и дождик остались. А вот комнаты не было. И дома не было. И двора.
Вася испугался. Куда же он попал? И как попал? Ведь он никуда из дому не уходил, бабушка не пустила.
В ладони зажато что-то твёрдое. Вася разжал пальцы. Монета. Блестящая, новенькая, с чётким двуглавым орлом.
Неподалёку скатилось полено. Вася вздрогнул. Огляделся. На соседней поленнице животом вниз лежал незнакомый мальчишка в странной высокой кепке со сломанным козырьком.
С минуту мальчишки смотрели друг на друга, не скрывая любопытства.
– Эй, мальчик, – окликнул его Вася, но мальчишка быстро, как ящерка, исчез за поленницей.
Стало тихо. Только дождь накрапывал.
– Эй, мальчик, – повторил Вася, обращаясь к опустевшей поленнице. – Выходи, не бойся... Мальчик...
Над поленницей снова появилась кепка.
– Мальчик! – обрадовался Вася. – Ты не исчезай, пожалуйста. Скажи, где я? Понимаешь, ерунда какая-то! Вдруг дождик... Тебя как зовут?
– Минька, – голос у мальчишки был сиплый, простуженный.
– А меня – Вася. Слушай, Минька, а как я сюда попал?
Минька посопел:
– Пришёл, видать.
– Что ж, я с закрытыми глазами шёл? Как лунатик какой?
– Чево?
– «Чево, чево...» – передразнил Вася. – Чего это у тебя на голове?
– Картуз.
– Картуз? – удивился Вася. Оглянулся и спросил: – А как это место называется?
– Автово, деревня.
– Автово?! – воскликнул Вася и рассердился: – Да ты бывал когда в Автове? Там домища – во! В десять этажей! А дворы! Как сады. Болтун ты! Говори, как это место называется? А не то!.. – Вася грозно сжал кулаки.
Минька тотчас исчез за поленницей.
Вася испугался, что останется один в незнакомом месте.
– Минька! Я пошутил! Минька! Ты только скажи, как это место называется?
– Автово, – глухо раздалось из-за поленницы.
"Может, я уснул после каши? Может, сон снится?" Вася ущипнул себя. Больно! А если бы только приснилось, что ущипнул, больно бы не было.
– Слушай, Минька, а город в этой деревне твоей есть?
Минька снова выглянул из-за поленницы.
– Есть...
– Ну и как же он называется?
– Санкт-Петербург.
– Чего-чего?
– Санкт-Петербург, говорю... "Знакомое, вроде, название, – подумал Вася. – Знакомое..." И тут же вспомнил: бабушка говорила, что так назывался Ленинград давно, ещё при царе. Да что этот Минька, издевается, что ли?
– А страна какая? – насмешливо спросил Вася.
– Чево?
– Страна, спрашиваю, какая? Ну, как называется?
– Российская империя. Россия, значит. "Чудной какой-то мальчишка, – подумал Вася. – Мелет ерунду, а лицо серьёзное", – Минька, слезай ко мне. Поговорим.
Минька не двинулся.
– Да ты не бойся. Я тебя не трону. Я вообще никогда не дерусь.
– Ну да... – с сомнением выдохнул Минька.
– Честное октябрятское!
– Чево?
– Честное октябрятское, говорю.
– Побожись.
– Это как?
– Божиться не знаешь? – удивился Минька и сел на поленнице, свесив ноги.
Тут только Вася заметил, что Минька босой и штаны на нём широченные, грубо обрезанные внизу. И синяя сатиновая рубаха тоже широченная, висит на плечах, и поэтому рукава начинаются где-то возле локтей.
Вася невольно посмотрел на свою курточку, на ботинки.
И Минька рассматривал его, как диковинку.
– Ты где живёшь? – спросил Вася.
– Да здесь, в Автове ж! Вася снова усмехнулся.
– А в каком доме?
– Эвон он, – Минька махнул рукой куда-то за спину.
– И не врёшь?
– Святой истинный крест, – сказал Минька и быстро перекрестился.
Вася только в кино видел, как крестятся, поэтому очень удивился. И тут же решил, что Минька тоже видел в кино, как крестятся, вот и пускает пыль в глаза.
Вася влез на поленницу и увидел ряд серых деревянных домиков с кирпичными трубами. Дым прибивало дождём к мокрой земле, к покосившимся заборам. У заборов зеленела молодая травка.
– Это Автово, – пояснил Минька.
У Васи вдруг томительно сжалось сердце. И бабушка рассказывала, что Автово именно таким было раньше – маленькой грязной деревушкой с тёмными заборами и деревянными домами. Но ведь всё это было очень давно. Ещё при царе!
И неожиданно Васе в голову пришла странная и страшная мысль. Уж не попал ли он каким-нибудь чудом в прошлое, царское время?
– Минька... Слушай, Минька, – сказал Вася чуть заикаясь, – а кто... сейчас Председатель Президиума Верховного Совета?
Минька вытаращил глаза. Он явно не понял вопроса.
– Ну, кто страной управляет? Минька испуганно отпрянул и сказал почти шёпотом:
– Известно, царь.
– Царь? – повторил Вася упавшим голосом и посмотрел на пятачок, который всё время был зажат в ладони. Потом протянул его Миньке.
– Пятак! – обрадовался Минька. – Новенький!
– Не новенький, – жалобно произнёс Вася, но объяснять ничего не стал. Да и как объяснить, когда сам ещё не очень-то понял, что произошло?
– Минька, а какой сегодня день? – спросил Вася, всё ещё на что-то надеясь.
– Вторник.
– Да я не про то. Год какой?
– Год? Одна тысяча девятьсот седьмой.
– Просто седьмой?
– Одна тысяча девятьсот седьмой, – повторил Минька.
Вася посмотрел на пятачок. Под большой цифрой «5» было выбито маленькое «1907».
Значит, с ним, с Васей, произошло невероятное! Каким-то чудом он попал в прошлое. А ещё говорят – волшебства не бывает!
Вася снова взглянул на монету, и ему показалось, что головы орла щёлкнули клювами.
Вася даже зажмурился. И тут подумал о папе, о маме. Вспомнил бабушку. Школу. Товарищей. Вспомнил своё прекрасное Автово – то, настоящее, которое было. Или будет?
Защекотало в носу, и Вася отвернулся, чтобы Минька не видел навернувшиеся на глаза слёзы.
 

Глава четвёртая. Головы орла пробалтываются

Минька, Ми-инька... – раздался за поленницами женский голос.
– Мамка кличет, – вздохнул Минька и спросил: – Не уйдёшь?
"Куда ж я пойду?" – подумал Вася.
– Нет. Посижу тут.
– Посиди, – обрадовался Минька. – Я – мигом!
Минька убежал.
Вася присел на корточки и стал думать-гадать, как же теперь быть? Что делать?
Долго думал, даже глаза от напряжения закрылись, и он вроде бы задремал.
И тут Васе почудилось, будто у него в кулаке, где монета зажата, кто-то скребётся. Вроде жуков. Прижал Вася кулак к уху: хрруп, хрруп... И вроде бы голоса слышны. Один – хриплый, другой – сиплый.
– Э-ге-ге, сестрица, – произнёс хриплый голос. – Клянусь медью, из которой мы сделаны, нам везёт! Шестьдесят лет мы искали мальчишку с пустыми слезами. И нашли!
– Так-то оно так, – откликнулся сиплый. – Да только не совсем. Он капнул на нас всего две слезы. А надо – три. Только тогда мы останемся здесь, в нашем времени, навсегда.
– Он капнет, он капнет, капнул две – капнет и третью.
– Так-то оно так, да не совсем. А вдруг не заплачет?
– Заплачет! – уверенно сказал хриплый.
– Так-то оно так... А вдруг на нас слеза не капнет?
– Капнет!
– Так-то оно так... – протянул неуверенно сиплый. – А если он нас...
– Тс-с-с... Молчи, сестрица! Он никогда сам не догадается. И никто не научит, потому что никто про это не знает.
– Так-то оно так, да не совсем... Ворона знает.
– Ту ворону давно кошки съели! Солнце кости в пыль превратило, ветер перья по миру разметал! Шестьдесят лет прошло!
– Так-то оно так. Да не совсем. А вдруг та ворона жива?
– Всё равно она по-человечьи не говорит, а мальчишка по-вороньему не понимает! Хе-хе-хе! Клянусь медью, из которой мы сделаны, капнет на нас третья слеза!
– Так-то оно так... – прохрипел второй голос. – А вдруг мальчишка нас перехитрит?
– Никогда! У него одна голова, а у нас – две! Он всего-навсего обыкновенный мальчишка, а мы – головы Орла Российской империи!
– Так-то оно так... Но он ведь тоже не простой... Какой-то ок... ок... октябрёнок!
– Ерунда! Наши самые старшие сестры сидят на спинке царского трона и нашёптывают царю царские мысли! А где его старшие сестры? Мальчишка капнет на нас третью слезу и останется вместе с нами в нашем времени! Клянусь медью, из которой мы сделаны.
Вася осторожненько раздвинул пальцы, чтобы посмотреть, кто это разговаривает.
На монете головы орла были друг к другу повёрнуты. Но как только на них упал луч света, быстро отвернулись друг от друга и замерли, как ни в чём не бывало.
Вот оно что! "Клянусь медью, из которой мы сделаны..." Значит, разговаривали головы орла на монете!
Васе даже жутко стало. Вот он сидит здесь один, а кругом только мокрые дрова. И дом, в котором он живёт, ещё не построен. И школы, в которой учится, ещё нет. И никто из его друзей ещё не родился. И, наверно, где-нибудь живёт маленькая девочка, которая через шестьдесят лет будет его бабушкой... Через шестьдесят лет!
И орёл на монете ждёт, чтобы на него капнула третья слеза. Тогда и он, Вася, останется в этом времени навсегда!
Лучше бросить, бросить эту проклятую монету! Зашвырнуть её подальше – и дело с концом!
Вася изо всей силы швырнул монету. Она блеснула над дровами и исчезла за поленницей.
И только тогда Вася подумал: а как же он вернётся обратно в свой 1967 год? Может быть, и вернуться можно только с помощью монеты, из-за которой он попал в прошлое?
У Васи похолодело сердце.
Найти! Отыскать монету!
Он перебрался через поленницу и, ползая на коленях, стал искать монету. Долго искал. Монета не находилась.
Отчаявшись, Вася снова влез на поленницу. И в это мгновение увидел Миньку.
Тот вышел из калитки с куском хлеба в руках и уселся на лавочке возле дома. В Васину сторону даже не посмотрел.
"Что ж это он? Обещал скоро вернуться, а сам..."
Вася окликнул Миньку.
Минька увидел его и сперва очень удивился, а потом заулыбался.
– Во, понимаешь, забыл про тебя! Совсем. Будто тебя и не было. Вот ведь! – он покачал головой и снова посмотрел на Васю. - Чудно!
А ведь в том, что Минька забыл про Васю, ничего удивительного не было. Вася был из будущего, а помнить можно только прошлое.
Минька поделился с Васей хлебом, и они уселись на дровах.
 

Глава пятая. Минька с трудом верит Васе, а Ворона открывает тайну двуглавого орла

Ты чего такой грустный? – спросил Минька.
– Пятачок обронил... Бросил... Вон там...
– Жаль пятачка! – сказал Минька. Вася только вздохнул и отвернулся.
– Давай вместе поищем, – предложил Минька.
Они стали искать вдвоём. Но так ничего и не нашли.
– Ладно, – сказал Минька, стараясь подбодрить вконец огорчённого Васю. – Подумаешь, пятачок! Вот если бы двугривенный затерялся или полтинник!
– Эх, Минька! Если бы он был простым пятачком! А то ведь он-волшебный! – Вася впервые произнёс это слово вслух, и оно прозвучало необычно таинственно. – Может, мне без этого пятачка и домой не попасть.
Услышав про то, что пятачок волшебный, Минька только усмехнулся. Не очень-то он верил в волшебство, ничего волшебного в его жизни не происходило.
– Не веришь, – вздохнул Вася. – Я и сам не поверил бы, если бы мне рассказали. Ну вот скажи, в каком году я родился?
Минька задумчиво пошевелил губами, потом ответил:
– В одна тысяча девяносто восьмом или в девяносто девятом.
– Э-хе-хе, – вздохнул Вася, точь-в-точь как вздыхала бабушка, вспоминая свои молодые годы. – То-то и оно, что родился я в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году.
Минька снова пошевелил губами, что-то подсчитывая, и сказал:
– Ври, да не завирайся. Выходит, ты ещё не родился.
– Так и выходит, – вздохнул Вася и стал рассказывать Миньке о том, как нашёл монету с двуглавым орлом, как жил до этой проклятой находки. И какой у них большой дом, и какая добрая у него бабушка, которая варит самую вкусную на свете манную кашу! Словом, всё-всё про свою прошлую жизнь в будущем.
Минькин рот не закрывался от удивления, словно он не переставая ахал: "Ах, ах, ах..." "Верить или не верить? Дома здесь большие стоять будут, – Минька огляделся по сторонам. – А что? Если построить, будут стоять. И сады посадить – цвести будут. Только чудно всё-таки, как же так: ни бедных, ни богатых – все равны. У одного полтинник – так всем полтинники дадут? Или тот полтинник на всех разделят?.. Чудно!.. Вот оно какое волшебство бывает!.. Пропала Васина монета. Жаль. Может, и он, Минька, при той монете заглянул бы в то Автово, про которое Вася рассказывал? Может, и с ним что волшебное случилось бы?" Миньке стало жалко Васю.
– Ты посиди, – сказал он тихо. – Я тебе ещё хлеба принесу.
И только он скрылся, над Васей зашуршали крылья – и на поленницу села седая ворона. Точь-в-точь Яшка. В клюве она держала новенькую монету.
Вася даже не удивился. Уж попал в сказку, так держись!
– Мой пятачок? – обрадовался он. Ворона кивнула, пятачок упал и по щепочкам подкатился к самым Васиным ногам.
– Спасибо, ворона. Очень ты похожа на Яшку. – Вася вспомнил, что и головы орла говорили о какой-то вороне, вздохнул и сказал: – Жаль, что ты по-человечьи не умеешь говорить.
– Кар-р-р... Крра... – сказала Ворона.
– И я по-вороньему не умею.
Ворона спрыгнула, расчистила лапками клочок земли и, водя по ней чёрным блестящим клювом, аккуратным ученическим почерком, как первоклассник, вывела:
Пополам раз...
Но тут над поленницей показался Минька, и ворона, не успев дописать слово, хлопнула крыльями и взлетела.
Минька протянул Васе кусок хлеба.
Стал Вася хлеб жевать и думать, что же означает это "пополам раз"?
И Минька увидел написанное.
– Чего это?
– Угадай.
– По-по-лам раз... раз... разделить!
Вася подумал. Нет. Делить нечего.
– Раз... раздобыть!
Вася помотал головой.
– Тогда это... разбить.
– Разломить! Вот это что! – сообразил Вася.
– Чего разломить?
– Монету разломить пополам. Орла!
– Зачем?
Вася не ответил. Достал монету из кармана.
– Вот те на! – сказал Минька с обидой. – А притворялся, переживал.
– Так я ж и вправду переживал. Честное октябрятское. Мне только сейчас её ворона принесла.
– Ворона? – удивился Минька.
– А чего тут удивляться, – вздохнул Вася, – когда я сам сюда из будущего попал. Минька, как бы монету пополам разломить?
– И что тогда?
– Тогда я, наверно, домой попаду. Вася ухватил монету пальцами, надавил, закряхтел. Пальцы побелели от натуги. А монета какой была, такой и осталась.
– Не выйдет, – сказал Минька, – тут силища знаешь какая нужна!
Вася утёр пот со лба.
– Где ж я её возьму, силищу?
– Постой! Я одного знаю! У них мамка бельё стирает. Здоровенный, как бык! Купеческий сын. За один присест на спор целую свинью съедает, с костями вместе. И чаю трёхведёрный самовар выпивает на закуску. Он разломить сможет. Если захочет. Аида!
 

Глава шестая. Купеческий сын мало каши ел

Идти пришлось далеко. На извозчика денег не было.
"Ну и жизнь, – думал Вася. – Ни трамваев, ни троллейбусов. Не говоря уж о метро!"
Порой Вася узнавал улицы. Они были непривычно тихими, пустынными. Без машин и светофоров. Но всё же какими-то родными, ленинградскими.
Наконец добрались до четырёхэтажного дома в мощённом булыжником переулке.
– Вот здесь купец с сыном живут. Собственный дом.
– Чего ж они в четырёх этажах делают? – удивился Вася.
– В одном, верно, спят, в другом – едят, в третьем – прохлаждаются.
– А в четвёртом?
– В четвёртом не иначе как продукты держат. Ведь сколько едят! Ужас!
Они постояли перед домом. Потом Минька сказал:
– С парадного не пойдём. Ещё по шеям надают. Пойдём со двора.
Во дворе их встретил дворник с большой медной бляхой на белом фартуке. На Миньку покосился, а у Васи спросил:
– Чего изволите-с?
– Нам Купецкого сына повидать надо, – сказал Минька солидно, а чтобы дворник не прогнал, добавил, показывая на Васю: – Вот их благородию.
– Пожалуйте с парадного-с, – поклонился дворник.
– Вели, чтоб открыли, – бросил Минька через плечо и, степенно выходя на улицу, шепнул Васе: – Я с Купеческим сыном разговор заведу, а ты поддакивай. Его раззадорить надо.
Купеческий сын сидел в большой комнате, на огромном стуле, возле огромного стола. И сам он был огромным, как хорошо откормленная огромная свинья.
– Здравствуйте, – сказал Минька. – У нас к вам дело.
– Купить, продать, поменять, заложить? – спросил Купеческий сын.
– Вот он говорит, что вы силач, – сказал Минька, кивая на Васю.
– Силач, – согласился Купеческий сын.
– А я говорю, что нет, – дерзко сказал Минька.
– То есть как это нет? – обиделся Купеческий сын.
– А вот так. Вот, например, сможете вы кочергу согнуть?
– Смогу.
Минька взял кочергу, повертел в руках.
– Нет, не сможете.
– А ну дай сюда!
Минька дал Купеческому сыну кочергу. Тот связал её в узел и бросил на стол.
– Видал?
– Подумаешь, – почти пропел Минька и незаметно подмигнул Васе. – А вот простого пятака пополам вам ни за что не разломить!
– Мне? Не разломить? Пятака? – рассердился Купеческий сын.
– Вася, дай ему пятак, – быстро сказал Минька.
Вася достал свою монету из кармана и молча протянул Купеческому сыну.
Мальчики, взявшись за руки и затаив дыхание, следили, как мнут монету огромные жирные пальцы. Она то совсем тонула в них, то появлялся её сверкающий край.
Сначала Купеческий сын пробовал поломать её одной рукой. Монета не поддавалась. Тогда он ухватил её пальцами обеих рук и начал давить. Лицо его побагровело от напряжения. Монета не поддавалась.
Купеческий сын шлёпнул ею о стол. Вытер краем скатерти пот со лба и шумно передохнул.
– Надо подкрепиться, – сказал он и крикнул:- Эй, кто там! Каши!
И тотчас две девушки-прислуги поставили перед ним огромный котёл с кашей, целый каравай хлеба и поварёшку.
Вася с Минькой и переглянуться удивлённо не успели, как котёл оказался пустым, а Купеческий сын уже облизывал поварёшку, стряхивал со скатерти хлебные крошки и отправлял себе в рот.
– Сейчас я её поломаю, – сказал он и взял со стола монету.
Надулся Купеческий сын, закрякал, запыхтел, чуть не надорвался, а так ничего и не смог поделать с монетой. Даже не согнул.
– Что она у вас, заколдованная? – рассердился он. – Я одной рукой десять пудов подымаю. Я за копейку одним щелчком человека могу убить! Я пол-аршина сукна в аршин вытягиваю! А тут пятака не сломать! Да вы кто такие? А может, вы воры? Может, вы этот пятак у меня украли! Крепче моих денег ни у кого не сыщешь! Значит, и этот пятак – мой.
– И вовсе он не ваш, – сказал Вася. – Это мой пятак. Отдайте.
– Ишь какой быстрый! У купца денежку хочет отнять!
– Отдайте! – настойчиво повторил Вася.
– Эй, кто там! – крикнул Купеческий сын. – Зовите городового.
– Ну его! – сердито шепнул Минька. – Пойдём отсюда. А то и верно городовой придёт, ф-фараон!
– Не пойду, – сказал Вася. – Моя монета, и я без неё не уйду!
В дверях появился Городовой. Краснолицый, сивоусый, в чёрной шинели, с шашкой на боку.
– Ага, ага, – обрадовался Купеческий сын. – Вот он, заступничек наш, вот он, его благородие господин Городовой пожаловал!
– Чего случилось, господин Купецкий сын? – спросил Городовой густым голосом и вытер пышные сивые усы.
– А вот эти два маленьких вора хотели мой пятак украсть, – сказал Купеческий сын ехидно.
– Врёт он! – крикнул Минька. – Мы ему пятак дали, разломить. А он не смог. Вот и злится и пятак не отдаёт!
– Слышали, господин Городовой! Чтобы я не мог пятака разломить!
– Да это ж курам на смех, – сказал Городовой и засмеялся.
– Хватайте их, – промурлыкал Купеческий сын. – Проучите их. Чтобы в другой раз не крали у честных людей пятаки!
– Да врёт он всё! – крикнул Минька.
– Я те дам "врёт", – гаркнул Городовой и стукнул Миньку по затылку.
Тут Вася не выдержал: за что Городовой ударил Миньку?
Вспомнил Вася, как однажды какой-то прохожий толкнул его приятеля Вову. Так того прохожего в милицию повели! В два счёта! Нельзя людей обижать! А тем более маленьких!
– И не стыдно? – сказал Вася, строго глядя на Городового. – Ведь взрослый человек, а мальчика ни за что ударили!
Городовой так удивился, что даже посинел.
– Отведём вас куда надо, будете знать, как драться! – запальчиво крикнул Вася.
Городовой часто-часто заморгал. Потом вытянулся и гаркнул:
– Рад стараться! – Но сообразил, что перед ним всего-навсего мальчишка, и из синего стал лиловым: – Эт-то что такое!
– Ага! – обрадовался Купеческий сын. – Хватайте их, они воры, разбойники! Пятак мой украли!
– Давайте сюда пятак, – сказал Городовой. – Как вещественное доказательство.
Купеческий сын отдал ему пятак, порылся в кармане и достал оттуда серебряный рубль.
– А это вам за беспокойство, – сказал он. – И построже с ними, с разбойниками!
– Рад стараться! – гаркнул Городовой, пряча рубль, и спросил: – Которого хватать?
– Обоих.
– Рубля мало... – сказал Городовой.
– Тогда хватай этого, – Купеческий сын ткнул пальцем в Васю, – пятак у него был.
Схватил Городовой Васю и повёл в полицейскую часть.
А Купеческий сын вдруг почувствовал голод и крикнул:
– Эй, кто там! Тащите мне каши!
 

Глава седьмая. Полицейский пристав бьёт мух, а Васю сажают в холодную

Привёл, ваше благородие, вора, – сказал Городовой, – Он у Купецкого сына пятак украл. Вот этот, – и Городовой положил пятак на стол перед полицейским приставом. Пристав молча взял мухобойку и – бац! – убил муху на краю стола.
– Семьдесят первая, – объявил он и повернулся к Васе: – Значит, украл?
– Это неправда, – сказал Вася. – Я ему дал сломать.
– Зачем?
– Просто так, – ответил Вася.
– Гм... Как это так, просто так? – спросил Пристав. – Кто ж это будет просто так пятаки раздавать?
– Ещё он говорит, что Купецкий сын, ваше благородие, пятака не смог сломать!
– Ха-ха-ха, – засмеялся было Пристав, но увидел на стене муху, схватил мухобойку, на цыпочках подошёл к стене и... бац! – Семьдесят вторая. Обыскивали?
– Никак нет! – рявкнул городовой.
– Обыскать!
– Слушаюсь! – Городовой вывернул Васины карманы.
На ладонь его вывалились металлические шарики.
Пристав взял тяжёлый блестящий шарик, повертел его в пальцах – никогда не видывал такого.
– Так вот, мальчик, за кражу этого пятака, – он указал мухобойкой на Васину волшебную монету, лежавшую на столе, – я велю посадить тебя в холодную.
– Не крал я ничего, – сказал Вася.
– Всякий, если ещё не украл, то когда-нибудь непременно украдёт! Честных людей, не бывает! Любого сажай в холодную – не ошибёшься! Пристав протянул руку, зажал пальцами Васино ухо: – Признавайся, мальчик!
Больно было Васе. На глазах проступили слёзы. Он часто-часто заморгал.
Головы орла на монете дружно щёлкнули клювами: сейчас мальчишка заплачет.
Вася прикусил губу: не плакать! А шеи орлов так и вытянулись: ну же, ну, капай слезу.
Стерпел Вася боль, сдержался, взглянул Приставу прямо в глаза:
– Это не я у Купеческого сына, а он у меня хотел украсть пятачок! Я ему дал, чтобы он разломил.
Пристав отпустил Васино ухо и сказал хвастливо:
– Когда-то и я ломал пятаки!
– Так точно! – рявкнул Городовой. Пристав взял пятак, положил его на край стола и нажал. Пятак даже не погнулся. Пристав нажал изо всех сил. Безрезультатно.
– Пятак фальшивый! – сказал он. – Получается, что ты или украл его, или сделал фальшивую монету. Сейчас мы составим протокол! Как твоя фамилия?
– Сомов Вася.
Пристав внимательно посмотрел на Васю, и неожиданно губы его расползлись в улыбке:
– Уж не генерала ли Сомова сынок?
Васе даже стало смешно. Взять да и сказать, что этого самого генерала сынок. Вот переполох поднимется! "Ваше благородие", видать, боится генерала! А ещё кричит, других пугает!
– Мой папа никакой не генерал! – отчётливо сказал Вася. – Мой папа – знатный токарь на тракторном заводе!
– Гмм... Такого завода нет!
– Будет, – сказал Вася. Пристав нахмурился.
– Объявляю пятак фальшивым и украденным! – сказал он. – В холодную мальчишку!
Городовой схватил Васю за шиворот и поволок его по коридору. Открыл скрипучую дверь, впихнул Васю в полутёмный подвал, а сам вернулся к Приставу.
– Тебе что, Филимоныч?
Городовой потоптался на месте.
– Виноват, ваше благородие. Зачем-то шёл, да запамятовал. Дозвольте идти?
– Иди, Филимоныч. Городовой ушёл.
А пристав уставился на металлические шарики и медный пятак, лежащие перед ним на столе.
"Откуда всё это здесь очутилось?"
Он посидел немного, потом смахнул ладонью в ящик стола и шарики, и монету. Увидел на стене муху и схватил мухобойку.
И городовой, и пристав про Васю забыли. Ведь он был из будущего, а помнить можно только прошлое.
Один Минька не забывал Васю, потому что знал тайну медной монеты и очень хотел Васе помочь. Он сидел на каменной тумбе против полицейского участка и думал, как бы выручить товарища.
 

Глава восьмая. Головы орла не теряют надежды, а Вася надувает городовых

В темноте ящика орлиные головы замотались на тонких шеях.
– Мальчишку в холодную повели. Ему там, наверно, страшно. Он там, наверно, плачет. А мы здесь, – сказала сипло левая.
– Так-то оно так, да не совсем, – прохрипела правая. – А может, он и не плачет. Или плачет, да не пустыми слезами.
– Помолчи, – сердито сказала левая.- Вечно ты во всём сомневаешься! Надо выбираться из этого ящика. Надо – к мальчишке...
– Так-то оно так... – начала было правая, но левая клюнула её, и они замолчали.
Монета подкатилась тихонько к углу ящика, и головы увидели щель. Щель была узкой.
– Надо пролезть, – сипнула левая.
– Так-то оно так... – начала было правая, но левая снова клюнула её.
Они поставили монету на ребро, сунули её в щель и свалились на пол.
Пристав услышал, как что-то брякнуло, заглянул под стол, но ничего там не увидел. Монета уже откатилась к двери.
Тем временем Вася сидел на голых дощатых нарах.
Что же дальше будет? Может, Минька догадается, что его посадили в холодную, и как-нибудь выручит? А если не догадается? Или не сможет выручить? Так и придётся сидеть в этой холодной?
Жутко Васе стало. Он съёжился совсем в комочек и заплакал. Теперь уж что! Теперь плакать можно, монеты-то нет!
А монета лежала по ту сторону обитой железом двери. Головы орла слышали, как всхлипывает Вася, и сами чуть не плакали от досады. Бились головами об обитую железом дверь и зло скрипели клювами.
Звякнул засов. Дверь отворилась, вошли двое городовых.
– А это что за гусь? – спросил один городовой.
Второй взглянул на бумаги, которые держал в руках, пожал плечами.
– По списку не числится.
"Надо их перехитрить", – подумал Вася, поднял голову, сдвинул брови, посмотрел грозно на городовых да как крикнет:
– Что значит гусь? Кто тут гусь? Я – гусь? А я вот вовсе не гусь! Я – октябрёнок! Понятно? Ок-тя-брё-нок! – отчётливо повторил он.
Городовые растерянно заморгали глазами. Ведь они не знали, что такое октябрёнок.
И подумали, что это, должно быть, какое-нибудь важное, сердитое начальство.
А Вася неожиданно вспомнил, как командуют войсками на парадах, и закричал:
– Смир-но! К торжественному маршу, поротно, первая рота прямо, остальные на-пра-во! Шагом марш!
И зашагал к двери.
Городовые только и успели испуганно вытянуться и отдать честь.
Вася переступил порог холодной и заметил на полу свою новенькую медную монету. Она, тоненько позванивая, нетерпеливо вертелась на месте. Вася нагнулся, словно бы ботинок зашнуровать, и тотчас монета прыгнула в его ладонь.
Когда Вася вышел на улицу, ветер разогнал серые тучи, и в голубом «окне» показалось яркое весеннее солнце.
Вася зажмурился.
– О-о! Вася! – крикнул неподалёку знакомый голос. И Вася увидел Миньку.
– Вася! – Минька улыбался. – А я всё хожу. Всё думаю, как бы ф-фараонов надуть!
– Я их надул, ф-фараонов, – улыбнулся Вася.
– Тогда пошли скорее к Генералу.
– К какому Генералу?
– Я узнал: у него, у того Генерала, – сила. Войска! Может, он пятак разломит?
 

Глава девятая. Генерал напрасно шумит

Генерал жил в особняке,на улице, мощённой тесаным камнем. Возле парадного стояли на карауле рослые солдаты. Сверкали штыки.
Минька и Вася остановились на противоположной стороне улицы.
– Эх, не пустят к генералу, – сказал Минька. – И никакой хитростью солдат не перехитрить.
– Я попробую.
Вася подошёл к парадному.
Солдаты скрестили перед ним винтовки.
– Хода нет.
– Я – сын генерала Сомова. Иду к вашему Генералу по делу, – сказал Вася важно.
Солдаты переглянулись и пропустили.
Вошёл Вася в особняк. А там народу!.. Офицеры шпорами звенят. Слуги туфлями шаркают. Женщины шёлковыми платьями шуршат.
На Васю никто и внимания не обратил.
«Надо бы спросить, который тут Генерал», – решил Вася, подошёл к одному офицеру с золотыми шнурками на груди, а как обратиться – не знает. То ли дело у нас: товарищ лейтенант, товарищ майор или товарищ маршал! А тут... Вспомнил Вася, что городовой называл пристава вашим благородием.
– Здравствуйте, ваше благородие.
« Я не просто благородие. Я – высокоблагородие! – сердито сказал офицер. « Не видите разве, что я полковник!
– Извините, высокоблагородие, » сказал Вася, – погоны очень высоко. Не разглядеть. Скажите, пожалуйста, где найти Генерала?
– Гм... А вы кто ж будете?
– Я – сын генерала Сомова.
– Его высокопревосходительство господин Генерал у себя в кабинете. Третья комната направо, пятая дверь налево! – и полковник звякнул шпорами.
Прошёл Вася одну комнату, другую, третью. Отыскал пятую дверь налево. Постучал. За дверью кто-то как зарычит:
– Р-р-ракалии, каналий!
Испугался Вася. Входить или не входить? А может, тот, кто рычит, и кусается? Да раздумывать особенно некогда, надо монету пополам разломить.
Толкнул дверь. А за дверью – пусто.
Вдруг кто-то в углу как гаркнет:
– На кар-раул! Крр-ру-гом! Ать, два! Вздрогнул Вася, поглядел в угол и увидел маленького человечка в расшитом мундирчике.
– 3-здравствуйте, – сказал Вася вежливо. – Я ищу его вы-со-ко-пре... пре... пре-дупредительство...
– Превосходительство, – прогремел человечек.
– Да, – согласился Вася. – Генерала.
– Я – Генерал! – гаркнул человечек.
– Вы Генерал? – удивился Вася.
– Ррракалии! Каналий! Подать мои р-ре-галии! – закричал человечек так громко, что зазвенели стеклянные висюльки на люстре.
В комнату вбежали два адъютанта и с немыслимой быстротой обвешали грудь и живот человечка сверкающими крестами и звёздами.
– Я – Генерал, – прогремел он.
– Мне очень надо разломить вот этот пятачок! – сказал Вася и достал из кармана монету. Орел на ней так и задёргался, так и потянулся к генеральскому мундиру, потому что на пуговицах и звёздах тоже были двуглавые орлы.
– Кто вы такой, сударь, что обращаетесь ко мне с просьбой! – сердито прорычал Генерал.
– Я – сын генерала Сомова. Папа просил непременно разломить. Он сказал, что у вас – сила. Войска.
– И у него войска, – сказал Генерал.
– У вас... больше, у вас – сильнее.
– Так ваш папа и сказал?
– Так и сказал.
Генерал выпятил грудь и прозвенел крестами и звёздами.
– Хорошо. Я исполню его просьбу. Эй! Рракалии, каналий! – закричал он, и стёкла на окнах задребезжали. – Позвать сюда моих самых сильных солдат!
Вошли в комнату два здоровенных солдата.
– Слушать пр-риказ! – гаркнул Генерал. – Р-р-разломить пятак пополам!
– Рады стараться, ваш-сог-дит-ство! – прокричали в ответ солдаты.
Взяли они у Васи пятак, ухватились каждый за свой край и давай ломать!
Вася даже глаза зажмурил! Этакая у солдат силища!
А солдаты бледнели, краснели, жилы на их шеях вздулись.
– Сломали? – спросил Генерал.
– Никак нет, ваш-сог-дит-ство! Пятак не ломается!
Рассердился Генерал, соскочил со стула, затопал ножками, зазвенел крестами и звёздами!
– Кр-ру-гом! В Сибирь, на катор-р-ргу, шагом марш!
– За что ж вы их на каторгу? – спросил Вася. – Может, этот пятачок волшебный?
– Ах вот как? Волшебный? Значит, ты это нарочно подстроил, чтобы меня опозорить? – закричал Генерал. – Ах ты такой-сякой, немазаный! Да как ты смеешь! Меня, царского Генерала, позорить! Да я тебя упеку!
Вася схватил монету, сунул её в карман и – к двери. Мимо окаменевших от генеральского крика офицеров. Мимо штатских, с выпученными от страха глазами. Мимо падающих в обмороки женщин.
Выбежал Вася на улицу, схватил Миньку за руку и – в ближайший переулок.
Там, почувствовав себя в безопасности, он рассказал Миньке про Генерала и про свою неудачу.
Минька подумал немного, покачал головой и сказал шёпотом:
– Надо к царю пробираться. Он – надо всеми. У него – вся сила.
 

Глава десятая. Вася и Минька встречаются с царём

Царский Зимний дворец стоял на том же месте, где и теперь стоит. Одной стороной – на Дворцовую площадь, другой – на реку Неву. Только улицы возле него были вымощены деревянными шестиугольниками – торцами.
– Вход с набережной – сказал Вася. Это точно знаю. У нас там касса. Музей.
– Музей?..
– Ну, где картины всякие, статуи, мумии, оружие. Я здесь одну саблю видел. Во сабелька! На клинке узоры золотые, а сама серебряная.
– Как это ты мог здесь сабельку видеть? – усомнился Минька. – Здесь – дворец. Здесь сам царь живёт!
– А у нас здесь музей, "Эрмитаж" называется. И всех пускают. Иди смотри.
– А царь где ж?
– Нету царя. Прогнали. И Генерала прогнали, и купца твоего, – громко сказал Вася.
– Тс-с... – зашипел Минька и покосился на постового Городового. – За такие слова опять в холодную посадят. Лучше давай думать, как во дворец пробраться. Туда, слышь, ни живой души не пускают.
Думали они, думали, так ничего и не придумали. А между прочим, уже постовой Городовой начал на них коситься.
Вдруг слышат – цок-цок, цок-цок – по деревянной мостовой трусит пара лошадей с мохнатыми ногами, тянет крытый фургон. А на фургоне нарисованы всякие овощи. А над овощами надпись:
"Зеленныя товары и торговля заморскими фруктами. Кучканъ и Ко. Поставщикъ двора".
– А что это: "поставщик двора"? – спросил Вася.
– Значит, самому царю на двор поставляет.
– Самому царю? – переспросил Вася и предложил: – Давай заберёмся в овощной фургон. И проедем мимо стражи прямо во дворец. А там уж поищем царя!
– Давай, – обрадовался Минька.
Они догнали фургон и, подтянувшись на руках, перелезли через задний борт.
В фургоне навалом лежали большие хрусткие кочаны капусты.
Когда фургон остановился у дворцовых ворот, Вася и Минька притаились. В фургон заглянул сторожевой солдат, но принял мальчишечьи головы за кочаны капусты.
Потом фургон затрясло, и вскоре он снова остановился.
Вася осторожно выглянул наружу. Во дворе никого не было.
– Слезай, – шепнул он Миньке. – Приехали.
Тут появились кухонные мужики. Стали фургон разгружать: капусту в мешки складывать и во дворец заносить.
– Берём мешок, – шепнул Вася.
Ухватились они за мешок с двух сторон. Поднатужились. Еле подняли. Понесли. Куда другие несут – туда и они. В дверь вошли. По лестнице поднялись. Коридором протащили из последних сил.
Наконец оказались в полутёмной комнате – кладовой.
– Это что за грузчики-подносчики? – сказал сердито мужик в фартуке. – А ну, брысь отсюда!
Выскочили Вася и Минька за дверь в коридор. Еле дышат.
Почесал Минька затылок:
– А дальше куда?
– Идём! – решительно сказал Вася. И они пошли по коридору.
Долго шли. Коридоры в царских дворцах длинные, путаные. Чтобы чужой человек заблудился, до царя не дошёл.
Одна дверь открыта. Заглянули – никого.
А на деревянной вешалке висят белые фартуки да белые колпаки.
– Надевай, – сказал Вася. – А то ты своими штанами царя напугать можешь.
Быстро надели фартуки и колпаки, поглядели друг на друга.
– Обыкновенные поварята! Пошли дальше.
Ещё одна дверь открыта. Заглянули – стоит возле печи старый повар.
– За кренделем пришли?
– За кренделем, – кивнул Минька. Кто ж от кренделя откажется.
– Берите, да не уроните!
А на столе стоит сверкающий поднос в два метра шириной, а на подносе – двуглавый орёл – крендель с розовой корочкой, весь рябенький от изюма.
Взялись Вася и Минька за поднос, подняли и понесли по коридору.
– И во сне не видал таких кренделей! – воскликнул Минька. – Может, куснём?
– Некогда, Минька. Настоящие поварята за кренделем могут явиться. Сразу хватятся. А с этим кренделем мы к самому царю попадём.
Тут и коридор кончился, упёрся в большую тяжёлую дверь с медными львами на ручках.
Толкнули они дверь посильнее. Открылась она, а за дверью – стража в зелёных мундирах.
– Кто такие? По какому делу?
– Крендель лично царю несём! – храбро ответил Вася.
– Проходите! – сказал стражник и крикнул кому-то в другой конец комнаты: – Крендель его величеству государю императору!
Прошли Вася и Минька с подносом через комнату, а уж другие стражники в синих мундирах дверь перед ними открыли, и снова один крикнул:
– Крендель его величеству государю императору!
А потом через третью прошли, через четвёртую, и повсюду стражники стояли. Только цвет мундиров менялся.
– Ишь как царь людей боится! – сказал Вася тихонько. – Кругом столько стражи понаставил!
– Крендель его величеству государю императору! – прокричал стражник в чёрном мундире.
Открылась перед мальчишками ещё одна позолоченная дверь, и они услышали:
– Крендель – это хорошо! Крендель – это я люблю! Давайте сюда крендель. На стол его! Под нож! Сейчас я его зарежу!
Вася и Минька поставили поднос с кренделем на стол и увидели человека в военном мундире с золотыми погонами на плечах. Волосы у него были прилизаны на пробор. Аккуратная бородка и усики блестели, будто жиром намазанные.
Схватил человек в военном мундире нож и занёс его над кренделем.
– Стойте! – крикнул Вася громко. Человек в мундире даже испугался и съёжился.
– Стойте! – повторил Вася. – Этот крендель для самого царя.
– Так я и есть сам царь!
– У царя корона на голове, – возразил Вася.
– Что ж, я вcе время должен корону на голове таскать? – сердито спросил царь.
– У царя сила должна быть.
– Моя царская сила не в руках, а в слугах. Что прикажу – то и сделают! Прикажу – казнят, прикажу-помилуют!
– А можете приказать пятак разломить? – спросил Минька. Хоть и страшно ему было перед царём стоять. Кто его знает, этого царя? Ещё надаёт по шее! А всё же помнил, зачем к царю шли. Чтоб Васю выручить!
Нахмурил царь брови:
– Какой такой пятак?
– Обыкновенный, – сказал Вася и достал монету из кармана.
А монета, словно её бешеная собака укусила, так и рвётся из пальцев в сторону большого кресла, обитого красным бархатом. А на спинке того кресла – двуглавый орёл вырезан из дерева.
Понял Вася, что это те самые головы, которые царю царские мысли нашёптывают.
Прижал Вася монету к ладони покрепче.
– Мы у Купеческого сына были. Здоровенный такой, а разломить не смог. Пристав ломал – не сломал. Ваш царский Генерал приказал солдатам разломить пятак – не смогли. Вот к вам пришли.
Хмыкнул царь, уселся в кресло с орлом и спросил:
– А кто вы такие? Как сюда прошли? И что это за крендель?
Минька побледнел: всё, пропали их головы, раз царь стал допрашивать. А Вася сказал:
– Крендель этот настоящий, так что можете его есть спокойно. Прошли мы сюда через двери. Его вот зовут Минька, а меня – Вася Сомов. Я – ученик второго "А" класса.
Видит Минька: царь ещё больше нахмурился. Подумал: как бы его утихомирить? Что бы такое в разговор ввернуть?
– Вы не сумлевайтесь, ваше величество. У нас всё по-честному, без обману. Он вот, Вася, может вам рассказать, как оно всё будет через шестьдесят лет, где что построят и какие крендели печь будут.
– А не врёшь? – спросил царь. – Я ведь не люблю, когда другие врут.
– Святой истинный крест! – перекрестился Минька.
– Ну-ну, – сказал царь торопливо. – Давай, давай. Рассказывай.
– Э-э, нет, ваше величество, – сказал Минька. – Надо, чтоб всё по-честному, из рук в руки. Сперва пятак разломайте!
– Это нам просто! Сейчас прикажем силачам, – сказал царь и взял у Васи трепещущую монету.
Тут одна деревянная орлиная голова на троне наклонилась к царю и зашептала ему в самое ухо:
– Ваше императорское величество, никак нельзя силачей звать. Никак нельзя монету ломать.
– Почему?
– А потому, что на ней – я, ваше величество. Великий Двуглавый Орёл, герб вашего величества. А кто хочет этот герб вашего величества поломать, ваше величество, тот смутьян, социалист и бунтовщик!
– Ах вот как! – воскликнул царь. – Провокация! – Он посмотрел внимательно на пятачок. – Значит, вы посягнули на моего двуглавого орла! – Хлопнул царь в ладоши, вбежали стражники. – Схватить их и заковать в крепкие цепи! Нет на свете такой силы, чтобы моего двуглавого орла сломала!
Головы деревянного орла на кресле закивали, а стражники шагнули к Васе и Миньке.
– Стойте! – крикнул Вася и обнял Миньку за плечи. – Стойте! Не схватите вы меня и не закуёте! Потому что я вас не боюсь! Я – из будущего, Минька-со мной. А вы все – прошлое! И ничего вы нам не сделаете! А сила, которая вашего орла поломает, есть!
И царь, и царская стража так и замерли с открытыми ртами. Никогда ещё никто здесь так не разговаривал.
Вдруг в открытой форточке появилась седая ворона.
Громко хлопая крыльями, она подлетела к царю, каркнула, выхватила у него из пальцев блестящий Васин пятачок и вылетела.
У царя от страха нижняя челюсть отвисла.
– Спасибо, ворона! – крикнул Вася и обернулся к царю: – Вы хотели знать, что будет через шестьдесят лет? Жаль, долго рассказывать, некогда. Жизнь будет. Для простого народа. А не для вас, ваших генералов да купцов. Скоро вашего орла разломают на мелкие кусочки!
Повернулся Вася и вышел вместе с Минькой.
Хотел было царь послать за дерзкими мальчишками погоню, да тотчас забыл про них и принялся как ни в чём ни бывало выковыривать изюм из кренделя.
И стража забыла.
Ведь Вася был из будущего, а помнить можно только прошлое.
 

Глава одиннадцатая. На волшебную монету падает третья Васина слеза

Так и вернулись Вася и Минька из царского дворца не солоно хлебавши.
Уселись опять на поленнице, где Васин восьмиэтажный дом будет стоять. Сидят, вздыхают.
Жалко Миньке Васю. Уж солнышко садится, а монета ещё не разломана. Да и нет её. Ворона унесла. А куда – неизвестно.
– Ворона монету принесёт, – угадав Минькины грустные мысли, сказал Вася.
Хотел Минька возразить: мол, ищи ветра в поле, да прикусил язык, чтобы товарища зря не расстраивать. И так ему худо!
Тут захлопали рядышком крылья, и прямо на Васино плечо села седая ворона. В клюве монету держит.
– А я что говорил! – крикнул Вася, и лицо его просветлело. – Ворона не подведёт!
А ворона весело захлопала крыльями, сделала над ребятами круг и улетела.
– Ну и ворона. Вот так ворона! Никогда таких ворон не видал! – сказал Минька.
А Вася внимательно посмотрел на лежащую на ладони монету. Головы орла щурились на заходящее солнце.
– Как же нам её разломать? Минька ничего не успел ответить.
– Минька, Минька!..
– Мамка кличет. Погоди немного, – Минька кивнул и исчез за поленницей.
Вася присел на дрова и стал следить, как угасает день. Как один край неба всё густеет и густеет, становится тёмным. А другой, где закатывается солнце, разгорается ало, будто там пожар, и лёгкие перистые облака над тем местом, как подкрашенный пламенем дым.
Запахло дымком, – верно, в какой-то избе затопили печь. Кругом стало тихо-тихо. Даже редкие птичьи голоса умолкли. Даже листва на берёзках перестала шептаться. А Минька всё не шёл.
И Вася так остро почувствовал одиночество, ему стало так жутко, что он, ударяясь коленками об острые края дров, торопливо перебрался через поленницу и побежал к Минькиному дому.
Навстречу из скрипучей калитки вышел Минька, лицо озабочено.
– Вася, – сказал он шёпотом. – у дяди Вани – товарищи. Стачечный комитет. Посторожить велели. А то ф-фараоны нагрянут – всех в тюрьму.
– А кто это дядя Ваня?
– Угловой жилец. Угол у нас снимает. Мы у хозяина – комнату, а дядя Ваня у нас – угол, – и добавил шёпотом: – Он большевик.
– Большевик? – обрадовался Вася. – Мой дедушка был большевиком. Большевики – это коммунисты.
В этот момент, приглушённый стенами избы, до них донёсся уверенный голос:
– Мы не можем отступать ни на шаг. Мы должны день за днём, час за часом готовиться к великому дню, когда разгневанный народ свергнет царское самодержавие, разобьёт ненавистного двуглавого орла и подымет над свободной Россией свое красное знамя!
Минька схватил Васю за руку:
– Пойдём на дрова. Не надо на виду торчать.
Они забрались на поленницу. Минька стал наблюдать за пустынной улицей.
– Слышал, как он сказал: народ разобьёт ненавистного двуглавого орла!.. – с жаром сказал Вася. – И так будет, Минька! Так будет! Будет Великая Октябрьская социалистическая революция!
И только сейчас он по-настоящему понял эти слова: "Великая Октябрьская социалистическая революция!"
Это значит – построят прекрасное Автово, в котором он живёт. И станут учить детей в новеньких школах. Это значит – обуют и оденут Миньку, и никто не посмеет его обидеть. В царском дворце откроют музей. Папа станет знатным токарем на тракторном заводе. Великая Октябрьская социалистическая революция – это то самое будущее, в котором он, Вася, жил.
И сделают революцию вот эти самые рабочие, которые собрались сейчас в Минькином доме у дяди Вани. Простые люди.
Сердце Васи забилось часто-часто от волнения, от гордости за этих людей, от благодарности к ним.
Ну что ж, если никто не может разломать злосчастную монету пополам и ему, Васе, суждено остаться здесь, в этом времени, он знает, что ему надо делать! Он будет помогать этим людям готовить революцию. А в 1917 году, через десять лет, они с Минькой не пропустят ни взятия Зимнего дворца, ни караула в Смольном, ни выступления Владимира Ильича Ленина на съезде Советов. И, может быть, даже удастся попасть потом в Чапаевскую дивизию, драться с белыми и предупредить Чапаева, что на его штаб нападут ночью. И Чапаев останется жив.
На глазах Васи выступили слёзы.
Вася совсем забыл про монету, которая лежала у него на ладони двуглавым орлом вверх.
А слёзы выкатились на щёки, потекли по ним и...
Шлёп...
Одна слеза упала на монету.
Вася побледнел. Вот теперь он останется в этом времени навсегда.
– Минька, – сказал он.
– Что?
– Я, кажется, – Вася хотел сказать "останусь здесь навсегда", но взглянул на монету и замер: головы орла словно корчились в алом свете заходящего солнца. Монета тускнела на глазах. Зеленела. Становилась всё тоньше и тоньше. Слеза словно обожгла её. Ведь жаркие слёзы гордости не пустые слёзы.
– Минька! Смотри! – шепнул Вася. Минька повернулся к нему.
– Спасибо тебе за всё, Минька. Я сейчас, наверно, смогу разломать монету. Смотри!
Вася захватил монету пальцами обеих рук. Нажал легонько. Монета хрустнула...
 

Глава двенадцатая. Вася вернулся, а тайна осталась

Вася открыл глаза и позвал:
– Минька!
Но Миньки не было. И поленницы не было. И солнце ярко светило за окном.
– Вася, ты начал делать уроки?
– Бабушка! – закричал Вася. – Урра!
И посмотрел на свои руки. В пальцах были зажаты половинки старого позеленевшего царского пятака. Монета разломилась так, что одна голова орла оказалась на одной половинке, а другая – на другой.
"Наверное, мне всё приснилось, – подумал Вася. – Наверное, я всё-таки задремал после манной каши. А монету нетрудно было сломать и сонному. Вон она какая гнилая".
Вася сунул руку в карман. Карман был пуст.
Где же шарики?
– Бабушка! – крикнул он. – Ты мои шарики не брала?
– Нет! Делай уроки.
– Сейчас! – ответил Вася.
Тут на окно села старая седая ворона.
– Здравствуй, Яшка, – сказал Вася. – Это была ты или не ты?
Яшка склонила голову набок, и весёлые искорки промелькнули в её глазах.
А может быть, это только показалось Васе.
Тут бабушка вошла в комнату. Вася обнял её, чмокнул в щёку и спросил:
– Скажи, пожалуйста, когда ты была маленькой, у тебя не было приятеля, которого звали Минькой?
– Минькой, Минькой, – несколько раз повторила бабушка. – Не помню. А тебе на что?
– Так... – вздохнул Вася и выглянул в окно.
Во дворе ребята играли в прятки. Шепталась листва тополей. Пели птицы.
Яшка поцарапала клювом по подоконнику и улетела.
Вася готов дать самое честное октябрятское, что ворона вывела клювом: "Тайна".
Вася помахал вороне рукой:
– Будь спокойна, Яшка!
Вот и вся сказка про октябрёнка Васю Сомова и двуглавого орла.
Было это или не было – никто не знает точно.
Только металлических шариков от подшипников Вася до сих пор найти не может. Вот так.




О портале | Карта портала | Почта: [email protected]

При полном или частичном использовании материалов
активная ссылка на портал LIBRARY.RU обязательна

 
Яндекс.Метрика
© АНО «Институт информационных инициатив»
© Российская государственная библиотека для молодежи