Library.Ru {2.6}Лики истории и культуры




Читателям Лики истории и культуры Эрнест Хемингуэй

 МИСТЕР «НУ ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ!»
Эрнест Хемингуэй

Эрнест Хемингуэй

     «Победитель не получает ничего», – эти слова Эрнеста Хемингуэя американцы, похоже, совсем забыли, как отчасти забыли и своего великого писателя. Между тем, их можно с полным правом отнести к личной жизни, наверно, самого симпатичного мужчины в истории американской литературы!
 
     «Незабвенная Хэш» или рай в шалаше
 
     В 1921 году юный журналист Эрнест Хемингуэй и его жена рыжеволосая и смешливая Хэш (Элизабет Хэдли Ричардсон) приехали в Мекку художников и поэтов, – в Париж. Розовый воздух «города любви» окутал их. Несмотря на разницу в возрасте (Хэш была на восемь лет старше мужа) их связывало такое крепкое и теплое чувство, что французская писательница Коллетт заметила не без зависти: «Они умрут в один день! Нет, ну вы поглядите только, как они патриархально, по-детски, НЕВОЗМОЖНО счастливы!..»

Элизабет Хэдли Ричардсон

     Они и впрямь казались по-детски, наивно, счастливы в мире парижской богемы, пропитанном адюльтерами и пороками. Одна богатая американка, познакомившись с ними, иначе и не называла Хемингуэя, как «Мистер Ну ОЧЕНЬ хороший!» Молодожены жили в трущобе, журналистские заработки Эрнеста были невелики и очень нерегулярны. И, тем не менее, не было, наверно, людей, счастливее их, когда им удавалось вырваться за город или уехать на юг Франции в пасхальные каникулы. Во время Пасхи пустели пляжи Лазурного берега, и Хэм и Хэш валялись на песке совершенно голые, предаваясь любви в теплых волнах моря или в «ванне» из разогретого солнцем песка. Они и впрямь казались себе какими-то первобытными людьми, Адамом и Евой, которых только что выгнали из рая за грехопадение, – ну и пусть! Им и на земле было ничуть не хуже! Своего сына они назвали, наверное, неслучайно Бэмби, в честь героя Киплинга.
     Впрочем, появление сына резко ударило по финансам молодой семьи. Эрнесту приходилось много работать, приходилось выгуливать сына, который со скучным видом тянул свой гранатовый сироп рядом с отцом в одном из кафе, в то время, как Хемингуэй что-то быстро заносил в блокнот. Был ли это очередной его рассказ или отчет о футбольном мачте, или просто заметки, разрозненные мысли? Эрнест все больше тяготился семейными узами, жизнь с Хэш потеряла свое очарование. Его уже пропитал воздух Парижа, хотелось чего-то острого, тонкого, экстравагантного, неизведанного. Образ вечно погруженной в заботы жены совсем поблек. Сказывалась и разница в возрасте. Хэш мечтала о доме, Хэма тянуло путешествовать.
 
     Блеск и нищета парижанки, или мадам «Не сейчас!»
 
     Неожиданно друзья познакомили его с богатой молодой особой, Полиной Пфейфер. Она тоже была светловолоса, но какая же разница с Хэш! Богатая, беззаботная, капризная, по-французски изящная. Эрнест вступил в отношения с ней легко, но потом страшно мучился, потому что все еще исповедовал патриархальные устои; потому что так любил своего Бэмби…
     Хэш оказалась мудрее мужа. Она продолжала любить его, но отпустила к другой женщине. Быть может, что-то подсказало ей, что с Полиной он не будет по-настоящему, прочно, счастлив?

Хемингуэй с Полиной Пфейфер

     Новый брак писателя продолжался несколько лет и был похож на перманентный развод-разрыв-разъезд. Загадочно-блистательная Полина на поверку оказалась избалованной, неуступчивой, своенравной. Внешне это были годы успеха: к Хемингуэю пришла известность, слава, хотя он должен был работать на износ, ибо Полина при всем своем богатстве оказалась весьма прижимиста. Полина родила Хэму двух сыновей. Но писатель частенько в шутку называл ее Мадам «Не сейчас!»
     Наконец, не выдержав золоченого семейного ада, Эрнест уехал в Африку. Только здесь, среди туземцев и диких зверей, он снова почувствовал себя настоящим мужчиной! Истая католичка и парижанка Полина Пфейфер была страшней.
 
     «Чистота – старшная гадость»
 
     Впрочем, и на старуху бывает проруха. Полина и впрямь стала быстро стареть. Скудость души рано сказалась на внешности. Теперь это была сухая надменная дама, которую занимали только деньги и светские удовольствия. Секс казался ей вредным, мешающим жить занятьем.

Марта Гельхорн

     А Хэм, как всякий мужчина уже за сорок, все чаще вспоминал годы юности. И все больше обращал внимание на юных особ женского пола. Одна из них, хорошенькая стервозная блондиночка Марта Гельхорн, разбила узы второго брака писателя, – чтобы заключить его в еще более тесные и мучительные узы брака третьего.
     Марта любила не мужа, а его популярность. К тому же сказывалась и разница в возрасте. Марту тянуло путешествовать, веселиться. Ее образ жизни мешал работе писателя. И если Полина была изящна даже во время скандала, то Марта хорошими манерами не озабочивала себя. «По сути, он получил не возвращение в юность, а капризного злого ребенка на руки», – записала в дневник одна из его знакомых.
     Брак с мисс Гельхорн разбился даже не о быт, а о… чистоту быта. Банальную чистоту и порядок в доме. Дело в том, что Марта обожала чистоту просто маниакально, что, как замечает один психотерапевт, анализировавший ее после, когда она страдала явным расстройством, говорило об ее скрытых садистских наклонностях. Хэм же, когда работал, устраивал в доме форменный кавардак. И Марта не выдержала…
     «Чистота – страшная гадость!» – запишет Хемингуэй на полях рукописи одного из своих романов.
     Впрочем, весьма скоро Хэм встретил женщину, с которой его связали узы четвертого, последнего, брака.
 
     Любовь, которая спасла его счастье…
 
     Говорят, что каждая последующая жена хуже предыдущей. Весь опыт Хемингуэя доказывал правоту этой истины. Когда он встретил голубоглазую блондинку Мэри Уэлш и они заключили союз, эта поговорка могла лишний раз подтвердиться. Но все оказалось, к счастью, вовсе наоборот! Именно Мэри Уэлш сочетала в себе преданность и домовитость Хэш, элегантность Полины, бойкость Марты, – и в придачу она глубоко любила Хемингуэя! Они сразу договорились, что ничего не будут скрывать друг от друга. Для скрытного, немногословного Хемингуэя (и влюбчивого, добавим мы) это стало весьма знаменательным обязательством.

Мэри Уэлш

     Наступили первые месяцы счастья, так давно желанного и, казалось, уже почти невозможного. И тут судьба подвергла счастливую пару испытанию, которое могло кончиться трагически. Мэри забеременела, но беременность оказалась внематочной. Ее срочно доставили в больницу. Главного хирурга не оказалось на месте, а практиканты не решились подступиться к умирающей. Наконец, медсестра подошла к Хемингуэю и сказала: «Мужайтесь! Это судьба…» – «Глупости! Судьбу можно изнасиловать, и тогда она, как и женщина, вам подчинится!» – вскричал писатель и ворвался к жене в палату.
     Он буквально заставил практикантов делать то, что было необходимо. Жизнь Мэри была спасена.
     Счастье Хемингуэя – тоже.
 
     Выстрел из прошлого
 
     Последние годы жизни Хемингуэй провел, как известно, на Кубе. Казалось, именно теперь он мог сказать судьбе от души «спасибо!» С ним была любящая, заботливая жена. Была возможность работать. Была всемирная слава. Был океан, на который он мог смотреть часами. И был роман с юной художницей и поэтессой Адрианой Иванчич. Писателю было за пятьдесят, ей – еще не было двадцати.

Хемингуэй с Адрианой Иванчич

     Удивительно, что Мэри спокойно смотрела на отношения мужа с Адрианой. Не только в силу человеческой своей широты и женской мудрости. Она понимала, что Эрнесту нужен приток сил, которые дает только юность. В чем-то он и сам остался навек юношей. И еще она знала, что ее мужа и Адриану связывают чисто платонические отношения.
     И вот здесь начинается то, что со всем правом можно назвать «загадкой Хемингуэя». Несмотря на семейный уют, на заботу жены, на признание своего таланта, он не мог уже написать ни строчки. Хемингуэй впадает в глубокую депрессию. С приходом старости он ощущает и потерю смысла жизни. Врачи, клиники, таблетки. Мэри с тревогой думала о том, что отец Хэма покончил с собой.
     Щедро наградив его в последние годы, судьба отобрала у него главное. И он не выдерживает. Хемингуэй решает уйти из жизни, как мужчина, как боец. Он берет лучшее ружье из своей коллекции, вставляет дуло в рот, нажимает курок…
     Старость, решил он, не для него…

Валерий Бондаренко





О портале | Карта портала | Почта: [email protected]

При полном или частичном использовании материалов
активная ссылка на портал LIBRARY.RU обязательна

 
Яндекс.Метрика
© АНО «Институт информационных инициатив»
© Российская государственная библиотека для молодежи