Library.Ru {2.6}Лики истории и культуры




Читателям Лики истории и культуры «Букер» – джокер?

 «Букер» – джокер?

Колядина Е.В. Цветочный крест: роман-небылица. – М.: АСТ: Астрель, 2011. – 380 с.

– Святости!.. – возмутился Юда. – Мы святых едим, да чертями серем!
(Е. Колядина, «Цветочный крест», с. 243)

Присуждение «Букера» за 2010 год роману Елены Колядиной «Цветочный крест» вызвало легкий шок. Еще накануне наличие в шот листе этого солено-цветастого текста от вологодской писательницы обстебывалось в кулуарах как недогляд или шутка утомившегося жюри.
 

Между тем, жюри-то как раз свое дело туго знало, отметив на этот раз произведение, которое может стать реально популярным у массовой аудитории, а заодно наделает шуму вокруг подвядшего русского «Букера». К тому же и британский дедушка почтен в его нынешних предпочтениях: отмечена женщина за текст вполне себе «эмансипе».
 

Да, несмотря на революцию в нравах и расхристанность Интернета русской писательнице и в начале 21 века требуется известное личное мужество, чтобы в печатном тексте писать этак-то:
 

«Бабы тотемские плодовиты и веселы до мужиков, ханжеством не страдали, плясок в коленца не чуждались, в самую горечь находили радость жизни, наполнены были природной страстью … И если по правде, а не по фарисейской напускной кривде, то гербом Тотьмы должен бы быть не черный соболь на золотом полотнище, а золотая елда возле черного соболиного подчеревка…» (с. 209).
 

Собственно, в этой цитате – весь смысл и стиль книги. Вопреки всякой условности-этикетности Елена Колядина рассказала читателю, выплеснула на него свою мечту о простой плотской любви. И если бы не скабрезные шуточки-присловья, если бы не телесные откровенности, вроде еще не принятые в «романе для женщин», «Цветочный крест» вполне можно было бы этак спихнуть локотком в корзинку с беллетристикой для милых дам.
 

Однако свои эротолюбовные грезы-слезы Елена Колядина заключила в непривычные и даже опасные для этого жанра вериги.
 

Во-первых, это довольно сложный для массового читателя стиль, явно же «на любителя». Колядина создает квази-достоверный обиходный русский язык 17 века, причем с подчеркнутой мерой условности, а то и впрямую озоруя.
 

Читательница Колядиной –не дама, притупившая свой языковой слух-вкус ватными переводами.
 

Во-вторых, авторесса выступает в своем творенье склонной к бунту плоти язычницей там и тогда, где и когда нам настоятельно рекомендовано усмирять себя и веровать – веровать истово и сердито.
 

В насмешках Колядиной над официальной церковностью и набожностью темной толпы звучат подзабытые интонации просветителей:
 

«Толпа дружно рухнула ниц с той же страстной верой в необходимость валяться в снегу, с какой только что верила в богоугодность таскания Иисуса над головами» (с. 57).
 

Впрочем, просвещенческий деизм-афеизм здесь тоже не на полном серьезе, как и вся религиозность нашенская, современная. Произведение Колядиной больше возрожденческого запала, где нужды плоти эмансипированы-воспеты жизнелюбиво и простодушно.
 

Итак, перед нами история о том, как дочерь почтенных и достаточных родителей Феодосия полюбила скомороха (бомжа, бунтаря, еретика и «подлеца» в дамском смысле этого слова) Истому. Родив от него ребеночка, она стала сперва всеми почитаемой юродивой, а после того, как сотворила чудо чудное – гигантскую крестообразную клумбу из лесных цветов – была объявлена еретицей (цветы-то, чай, – творения эфемерные, а значит, и вера некрепкая) и казнена. Следуя житийному канону, Колядина увенчала земной путь своей героини неким чудом-преображением: Феодосия спасается, а читателю, как и положено в сериале, бросается заманка на продолженье сюжета и явление новых героев.
 

Думается, главный недостаток романа – затянутая экспозиция. Женские теремные страсти-мордасти, может, и колоритны (особенно с употреблением соленых словечек), но эти характеры тыщу раз уже обыграны классикой, а здесь еще и статичны, однолинейны,скучноватеньки.
 

Да и сама Феодосия – поэтичная она девушка, страстная, но… Эх, Пушкин еще заметил: писать женские образы легко, поскольку индивидуальное вполне исчерпывается в них характерным, типическим…
 

Реальный успех Колядиной – это два мужских образа: скомороха Истомы и попа Логгина. В характере Истомы женский взгляд Колядиной обреченно констатирует неприручаемость бунташной натуры истого мужика. Свою любовь к нему ее Феодосия, скорее, вообразила в лучших традициях Тани Лариной. На самом деле Истома – довольно гнусный разбойник, готовый ради спасения своей каторжной шкуры легко пожертвовать белой лебедью Феодосией. Истома – уже полузверь, лизнувший крови и вечно пьяный от «воли».
 

Критики отмечали: особый успех Колядиной – образ попика Логгина. Глубоко фрустрированный молоденький карьерист, ханжа, себялюбец. Отец Логгин – очень «актуальный» современный характер, удобно встроивший недостатки своей натуры в недостатки вскормившей и кормящей его системы (в данном случае – церкви), ну и в результате добивающийся жизненного успеха.
 

В связи с образом Логгина приходит на память, что большинство наших школьников мечтает пойти в чиновники. В этом уязвленном характере, мелко, но безжалостно мстительном и прагматичном, угадан герой нашего времени, угадана глубокая и препротивная тенденция нашего бытия.
 

А вот Феодосьюшка, честно скажу, – подкачала. Хоть и мотает ее судьбина из терема в нору, с паперти на костер, все эти пертурбации имеют характер чистого экшна, психологически не осмыслены.
 

Да, психологизма здесь Колядиной явно не достает, и она добирает наворотами сюжета и языка, и чистой, от себя уже, лирикой:
 

«…именно русичи всегда готовы на великий подвиг в одиночку и торопятся совершить великие дела как можно скорее, не растягивая и не откладывая, ибо слишком коротко русское лето, и зыбко положение, и никогда нельзя знать, не ввергнутся ли завтра в твое родное селище враги, лютые морозы, мор, голод или волки» (с. 347).
 

Истина бесспорная, миллион раз произнесенная. Под ее чугунным куполом мы и живем от века. И где-то под ним, как в стылой северной ночи, затерялась кухонька, на которой Елена Колядина пишет-творит свой мечтательный историко-«филологический» сериал – знойный, как у бразильцев, «но только с русскою душой».
 

Вынул ли Букер-2010 джокера, который перекроет равнодушие широкой публики к современной хотя бы относительно серьезной словесности?
 

Не уверен. Хотя начавшемуся «сериалу» от Колядиной хочется пожелать успеха.
 

1.03.2011

Валерий Бондаренко





О портале | Карта портала | Почта: [email protected]

При полном или частичном использовании материалов
активная ссылка на портал LIBRARY.RU обязательна

 
Яндекс.Метрика
© АНО «Институт информационных инициатив»
© Российская государственная библиотека для молодежи